Неточные совпадения
Форма! — воскликнул он, подняв руку, указывая
пальцем в потолок и заглядывая в лицо Марины.
— Здесь — множество спекулянтов и жуликов, — рассказывал
Пальцев, закуривая папиросу с необыкновенно длинным мундштуком. — Некоторые одеты земгоргусарами, так же, как вы. Я не успел сшить
форму. Человек, который сидел сзади вас, — Изаксон, Изаксон и Берман — техническая контора, импорт машин, станков, электроарматуры и прочее и тому подобное. Оба — мошенники, состоят под судом.
Желто-смуглое, старческое лицо имело
форму треугольника, основанием кверху, и покрыто было крупными морщинами. Крошечный нос на крошечном лице был совсем приплюснут; губы, нетолстые, неширокие, были как будто раздавлены. Он казался каким-то юродивым стариком, облысевшим, обеззубевшим, давно пережившим свой век и выжившим из ума. Всего замечательнее была голова: лысая, только покрытая редкими клочками шерсти, такими мелкими, что нельзя ухватиться за них двумя
пальцами. «Как тебя зовут?» — спросил смотритель.
Он много прощал или, лучше, пропускал сквозь
пальцы, но нарушения
форм и приличий выводили его из себя, и тут он становился без всякой терпимости, без малейшего снисхождения и сострадания.
Спирт привозили и в жестянках, имевших
форму сахарной головы, и в самоварах, и чуть ли не в поясах, а чаще всего просто в бочках и в обыкновенной посуде, так как мелкое начальство было подкуплено, а крупное смотрело сквозь
пальцы.
Не выпуская изо рта папироски и щурясь от дыма, она то и дело переворачивает страницы намусленным
пальцем. Ноги у нее до колен голые, огромные ступни самой вульгарной
формы: ниже больших
пальцев резко выдаются внаружу острые, некрасивые, неправильные желваки.
Нос — мягкий, которому можно было двумя
пальцами сообщить какую угодно
форму; голос — звонкий, чрезвычайно удобный для произнесения сквернословии, необходимых для побуждения ямщиков при передвижениях к полям брани.
— Видел и я, — у меня глаз-то, правда, и стар, ну, да не совсем, однако, и слеп, —
формы не знает, да кабы не знал по глупости, по непривычке — не велика беда: когда-нибудь научился бы, а то из ума не знает; у него из дела выходит роман, а главное-то между
палец идет; от кого сообщено, достодолжное ли течение, кому переслать — ему все равно; это называется по-русски: вершки хватать; а спроси его — он нас, стариков, пожалуй, поучит.
Мы прошли опять в «Тонус» и заказали вино; девочке заказали сладкие пирожки, и она стала их анатомировать
пальцем, мурлыча и болтая ногами, а мы с Паркером унеслись за пять лет назад. Некоторое время Паркер говорил мне «ты», затем постепенно проникся зрелищем перемены в лице изящного загорелого моряка, носящего штурманскую
форму с привычной небрежностью опытного морского волка, — и перешел на «вы».
У стены, под окнами, за длинным столом сидят, мерно и однообразно покачиваясь, восемнадцать человек рабочих, делая маленькие крендели в
форме буквы «в» по шестнадцати штук на фунт; на одном конце стола двое режут серое, упругое тесто на длинные полосы, привычными
пальцами щиплют его на равномерные куски и разбрасывают вдоль стола под руки мастеров, — быстрота движений этих рук почти неуловима.
У него была манера неожиданно для собеседника произносить в
форме восклицания какую-нибудь фразу, не имевшую никакого отношения к разговору, и при этом щелкать
пальцами. И всегда он подражал кому-нибудь; если закатывал глаза, или небрежно откидывал назад волосы, или впадал в пафос, то это значило, что накануне он был в театре или на обеде, где говорили речи. Теперь он шел, как подагрик, мелкими шагами, не сгибая колен, — должно быть, тоже подражал кому-то.
Рука принадлежала, видимо, молодому человеку, не из простых, на что указывала
форма длинных
пальцев с изящными, правильными, хотя и посиневшими ногтями.
Словно выточенная из мрамора нога покоилась на его руке, он с восторгом любовался ее восхитительною
формою, тонкие
пальцы с розовыми ногтями, казалось, не только не знали, но и не могли знать никаких мозолей.
Дальновидный и проницательный, он хорошо понимал, что при настоящем положении правительства, как и в предшествующее царствование, на внутренние неурядицы в государстве, проявлявшиеся даже в
форме диких зверств сумасшедшей помещицы, администрация могла безнаказанно смотреть сквозь
пальцы, так как внимание правительства было отвлечено внешними делами.